«В сорок первом Валентина Золинова (Юрыгина) работала на почте в родном Караваеве, клеила марки, разносила письма и телеграммы и думать не думала, что может быть иначе… На фронт семья Золиновых провожала сразу двоих из троих Валиных братьев. Старшего, Анатолия, оставили в городе – он был начальником караула центральной костромской пожарной охраны. Теперь брат время от времени заводил с сестрой один и тот же разговор: «Пойдём, Валь, к нам! У нас же все девчонки молодые работают». В 42-м Валентина поняла – пора внять уговорам брата. И Валентина стала бойцом второго отряда пожарной части номер один. Всего отрядов было три, в каждом – по семь бойцов, по семь девчонок. Брезентовые штаны, куртка, каска и ремень стали их второй кожей. «Самое трудное было стащить «рукава» с катушки. Там, где мужчина справлялся один, наши бойцы по двое». Один из самых страшных пожаров, оставшихся в памяти Валентины Георгиевны, - пожар в Никольской психиатрической больнице… Обезумевшие от ужаса пациенты были куда пострашнее самого огня, из которого их вытаскивали девчонки. И всё-таки была в жизни вещь, которой Валентина боялась по-настоящему. Этой вещью была пожарная каланча, та, которая стоит в самом центре Костромы. В те годы башня была главным дозорным местом в городе.
«Боже мой!» - только и смогла сказать Валентина, когда очутилась в первое свое дежурство на открытой площадке вышки. – «Я упаду!» С тех пор в течение пяти лет она проводила под облаками по два часа ежедневно. Днем и ночью, в жару и стужу … Приезжала с пожара, стаскивала мокрую форму, переодевалась и лезла наверх. Особенно страшно вышка «качалась» и «выла» в грозу. А Валентина ходила и ходила по кругу, вглядываясь в город. Стоять на одном месте было нельзя. О рушащихся крышах и проваливающихся полах Валентина рассказывала примерно так, как любая другая о подгоревшей сковородке. Бог словно хранил этих девчонок – все они остались живы. После войны, когда появилось достаточно телефонов и пост с вышки сняли, Валентина Георгиевна ещё очень долго прислушивалась к недоуменным разговорам костромичей, куда это с каланчи делся человек. А Валентина Георгиевна из пожарной части никуда и не девалась. Из бойцов перевелась в диспетчеры, уступив место вернувшимся с войны мужчинам. Когда Валентину Георгиевну проводили со всеми почестями на пенсию, она не ушла, а стала уборщицей здесь же в пожарке, потом вахтёром в пожарном музее. Окончательно уволилась в 1991 году. Всякий раз приезжая на центральный рынок, Валентина Георгиевна обязательно останавливалась у пожарной каланчи и подолгу смотрела, как «Раскачивается под облаками верхушка старой башни…»
( газ. «Северная правда» 28 апреля 2001 г.. Из статьи Натальи Беспаловой «Валентина Юрыгина – боец пожарной охраны»)
