Пятнадцать лет назад Российская Федерация защитила Южную Осетию от агрессии. Однако мало было защитить, нужно было не допустить гуманитарной катастрофы. С этой задачей блестяще справились подразделения МЧС России.
Напомним, для всего личного состава, тогда ещё Южного регионального центра МЧС России, повышенная готовность была объявлена еще за неделю до кровавого штурма грузинскими агрессорами Цхинвала и югоосетинских сел.
Ввиду резкого осложнения обстановки в зоне грузино-осетинского конфликта и непрекращающихся обстрелов югоосетинской столицы правительством Северной Осетии 2 августа было принято решение о временном пребывании и организованном отдыхе на территории республики детей из Южной Осетии. Пункты временного размещения детей были организованы в общежитиях образовательных учреждений Владикавказа, Беслана, Ардона, Алагира. В период с 3 по 7 августа из Южной Осетии организованными автоколоннами было перевезено в Россию 1625 детей и сопровождающих их взрослых – мам, сестер, бабушек.
Между тем обстановка в зоне конфликта накалялась. Люди стали самостоятельно и хаотично покидать свои жилища, переезжать к родственникам и знакомым в Северную Осетию и другие субъекты юга России. Становилось ясно, что пора готовиться к приему большого числа беженцев. В Алагире сотрудниками МЧС были развернуты и обустроены палаточные городки, полевые кухни.
Федеральной миграционной службой было зарегистрировано свыше 34 тысяч беженцев из Южной Осетии.
Всего было развёрнуто и обеспечено функционирование 61 пункта временного размещения граждан, из них 33, в которых разместились 9700 человек, были обустроены за пределами Северной Осетии.
Работу по организации приема, размещения и первоочередного жизнеобеспечения беженцев координировал расположенный во Владикавказе на базе Главного управления МЧС России по РСО-А региональный оперативный штаб под руководством заместителя министра МЧС России Александра Чуприяна.
Передо мной подшивки газеты «Спасатель» и журнала «Вестник МЧС России» за август-сентябрь 2008 года. В подготовке многих материалов, касающихся событий в Южной Осетии, я принимал непосредственное участие. А вот в самой операции принять участие не довелось находился длительной командировке в Сибири. Хорошо помню, как уже в самый первый рабочий день после возвращения, просматривал, отбирал фотографии, читал поступающие материалы.
Боевые действия еще продолжались, когда 11 августа 2008 г. в столицу Южной Осетии г. Цхинвал прибыла и была развернута оперативная группа МЧС России под руководством Главного военного эксперта, заместителя министра Павла Плата. В ее составе трудилась большая группа спасателей и пожарных из всех субъектов Северного Кавказа.
Самое интересное – взглянуть на события, что называется, извнутри, глазами непосредственного участника. Тогда, в конце августа 2008 года нашему главному редактору Ирине Тарасовой удалось «разговорить» одного из главных действующих лиц гуманитарной миссии МЧС России – генерал-полковника Павла Васильевича Плата.
Материал, опубликованный в «Вестнике МЧС России» №5 за 2008 г., с максимальной точностью отражает дух того времени. Итак – «Миссия – выполнима», рассказывает Павел Плат:
«Первым из нас еще 10 августа (в Южной Осетии – ред.) был Сергей Семенович Салов, который провел рекогносцировку в самом Цхинвале. Он подтвердил то место, которое было отмечено на нашей схеме города.
Мы понимали, что и как происходит, уточнили обстановку в штабе округа. Наш министр встречался с главкомом сухопутных войск. Исходя из полученной информации, Сергей Кужугетович принял решение, что наш лагерь необходимо поставить в районе центральной больницы. Просчитали маршрут, как лучше войти в город. Хотя, казалось бы, что там особенно просчитывать – туда ведет одна дорога. Но мы же не знали, как там, какие разрушения. Тем не менее, разработали оптимальный вариант. В 15 часов 30 минут 11 августа мы уже приступили к развертыванию лагеря в Цхинвале.
Почему было выбрано это место? Потому что здания, которые там располагались, по крайней мере, должны были защитить нас. Ведь мы туда пришли без оружия. И, несмотря на то, что у нас было четыре человека, которые непосредственно осуществляли контроль над внутренней жизнью лагеря и ее охраной, несмотря на то, что у нас был взвод подразделения МВД, который нас охранял, тем не менее, надо было защититься от артиллерийских снарядов.
Вот мы поставили все наши системы жизнеобеспечения, памятуя о том, что война еще идет, стреляют вокруг, и стреляет артиллерия. Бои шли в непосредственной близости. Несмотря на это, мы постарались, сохранили людей. Наверное, это говорит о правильности принятого министром решения по размещению наших подразделений. Кроме того, с нами вошли два госпиталя – нашего Центроспаса и Центра медицины катастроф Минздрава. Туда сразу стало поступать большое количество людей, в том числе много раненых. Мы оказывали помощь. А если бы этих госпиталей не было? Да, были и военные госпитали, но раз людей привозили к нам, значит, мы оказались ближе. Мы оказались востребованней.
Город был без воды, без света. Количество людей, оставшихся без воды, по разным оценкам, которые мы получали и в мэрии, и в правительстве, – от 12 до 14 тысяч человек. Мы сразу начали работу по восстановлению. На каждом участке стоял офицер, который головой отвечал за результаты работы, за интенсивность работы, за обеспеченность всех этих работ.
Медицинская помощь оказывалась не только нашим военным. У нас лежали и раненые грузинские солдаты, раненые и больные грузинские старики. Мы оказывали помощь всем.
Наш министр еще в самом начале положил в основу нашей деятельности девиз: «Для нас нет людей, относящихся к той или иной расе – есть пострадавшие, которым нужна наша помощь. И понимание этого позволяет нам комфортно себя чувствовать в любой обстановке, выполнять те задачи, которые перед нами поставлены».
В нужный момент
Параллельно с развозом воды начали обеспечивать людей самым необходимым. Фиксировали то, где остались люди, в чем нуждаются. Вместе со спасателями загружали в машины продовольствие. Просто поддерживали людей. Они были скучены, боялись выйти из подвалов. У них ничего не было.
Конечно, был риск. Обстановка была еще не совсем понятная, военные действия продолжались. Но ведь и в ходе чеченской кампании мы вошли, когда город Грозный был еще не полностью занят, и мне довелось водить туда оперативную группу, когда все кругом громыхало и полыхало. Тем не менее, если бы мы не вошли, не организовали пункты питания, подвоза воды, не восстановили хлебозавод, момент был бы упущен, люди не поверили бы нам. Не поверили бы. Так и в Южной Осетии. Риск в данном случае был оправдан, и практика показала, что если бы мы задержались на несколько дней, мы были бы не нужны.
Надо было поддержать людей в самые тяжелые моменты. А это числа до 16-го. Мы беседовали с людьми, слушали их. Они говорили: мы в них вселили надежду в то, что Россия отсюда не уйдет. Наверное, только сейчас это можно действительно оценить. И министр, который все время подгонял нас, движение нашей колонны, понимал, что мы там очень нужны. Именно в тот момент.
Я думаю, что все понимали, какую задачу мы выполняли. Все те, кто там был – и спасатели, и пожарные, и военнослужащие… Мы знаем, что если бы пожарные не вмешались в сложившуюся ситуацию на складе с боеприпасами, неизвестно какие последствия были бы. Мы знаем, что если бы спасатели не обследовали все те населенные пункты, не оказали помощь не только осетинскому, но и грузинскому населению, которое в силу сложившихся обстоятельств осталось на территории Южной Осетии, наверняка последствия могли бы быть несколько другими. Кроме того, спасатели помогли узнать реальную обстановку в республике. Ими было обследовано более 60 населенных пунктов.
Алгоритм спасения
Региональному штабу в Северной Осетии приходилось менять алгоритм работы практически в режиме онлайн. Потому что надо было очень быстро реагировать на наши запросы, а запросы наши менялись в зависимости от обстановки. В первые дни – это вода, продовольствие, одежда. Потом начали совмещать, понимая, что людям необходимо восстановить жилье. Пошли конвои со стройматериалами. Не исключая поставок продовольствия, одежды, воды, акцент был сделан на строительные материалы, технику, которую поставляли субъекты Российской Федерации.
Наверное, в целом алгоритм поставок гуманитарной помощи остался прежним, но сложности были с транспортной схемой. Она была не совсем простая, учитывая движения техники вооруженных сил, которой отдавался приоритет и в ту, и в другую сторону. Приходилось приспосабливаться.
Огромную помощь оказали сотрудники ГИБДД, МВД в целом. Это, прежде всего, безопасность колонн. Кстати, в наших колоннах за все время не было ни одного чрезвычайного происшествия. И вообще, за время всей операции только одного солдата увезли оттуда, и то лишь с подозрением на инфекционное заболевание. Больше ничего подобного не было. Ни раненных, ни контуженных. И, несмотря на такое широкое применение людей, ни одной травмы не было. Это говорит о том, что люди в данной ситуации почувствовали ответственность, возложенную на них.
Это надо было суметь
Если говорить о профессионалах, то это те, кто тушил склад с трофейными боеприпасами. Здесь я даже не могу другого слова подобрать. За 20 минут задавить взрывающиеся практически в двух шагах от тебя боеприпасы – это надо было суметь. В первую очередь, организовать все, что касалось подвоза воды. А обстановка, как мы знаем, не совсем простая, подвоз воды при отсутствии рабочих гидрантов пришлось организовывать в течение очень короткого времени.
На этом складе боеприпасы периодически подрывали (ликвидировали). Поэтому вначале у нас это не вызвало опасений. Мы считали, что это плановая работа, которая там ежедневно происходила. Ну, а потом, когда это переросло в более мощные взрывы, когда полетели боеприпасы и осколки на территорию, то уже надо было принимать решение. И когда мы с командующим округом Сергеем Афанасьевичем Макаровым обсуждали, как эту угрозу ликвидировать, то пришли к выводу, что, кроме как силами пожарных расчетов, мы это не остановим. И вот мой заместитель по объединенной группировке генерал-майор внутренней службы Алексей Владимирович Сайко, про которого, честно говоря, я просто в тот момент забыл – забыл, что его можно использовать как специалиста, неожиданно появился у меня из-за спины и повел за собой пожарных. Они сделали всё очень быстро. И сделали то, что должны были сделать. Всех, кто принимал участие в этом тушении, представили государственным или ведомственным наградам. Ну а те, кто вошли первыми, получили ордена Мужества.
Думаю, им есть чем гордиться. А еще вызывало гордость высочайшее чувство ответственности наших людей, которые работали там. Не приходилось никого понукать, стучать кулаком по столу. Работали все. Например, наши солдаты, когда в первые дни приходили по 300–400 тонн груза, до пяти часов утра разгружали машины. Не было достаточного количества механизмов, все своими руками. Два-три часа спали и снова загружали машины для отправки в районы.
«Не наша» работа
Конечно, те задачи, которые мы должны решать, прописаны в законах, в документах. Но мы никогда не говорим: это не наше – если задачи возникали и мы видели, что их некому делать, мы их делали. Я приведу пример. Уборка улиц Цхинвала – наша задача? Конечно, нет.
Но мы понимали, что надо людей «завести», как-то «встряхнуть» их что ли. Чтобы они «обиделись», увидев, как их работу делают другие. Поэтому как только у нас появилась возможность, появились свободные руки, мы сразу совместно с мэрией начали привлекать наших людей для уборки города. Хотя многие говорили мне, что этого не надо делать, что это не наша задача… А восстановление церкви – наша задача? Наверное, тоже нет. Но мы же сделали всю работу, которую могли сделать для этой церкви. А восстановление яслей, детских садов, школ… А помощь в организации концерта под руководством Валерия Гергиева в центре Цхинвала? А футбольный матч на стадионе, 18 лет простоявшем в запустении,поле которого наши ребята восстановили меньше чем за трое суток? Они сами, я имею в виду и руководителей высокого ранга, и простых людей, говорили, что сначала не понимали, зачем нужны эти концерты, футбольные матчи….
И только когда это все уже происходило, они начинали осознавать, зачем все это надо.
Что это попытка вернуть людей в жизнь мирную, полноценную, которую, к сожалению, многие уже просто не помнят... Тоже, наверное, не наша задача, по большому счету. Но мы же ее делали.
Вернуть в жизнь
Да. И ругались. И с руководителями ругались. В начале был некоторый провал в их работе. Мы его пытались максимально быстро ликвидировать. На заседаниях правительства в ультимативной форме требовали сделать то или это. Использовали разные приемы. И даже отказывались ходить на заседания правительства, пока не будут решены какие-то вопросы. И так было, по крайней мере, я был вынужден так делать. Пока не будет сделано то-то и то-то, я там не появлюсь. Но это играло свою положительную роль. Все системы жизнеобеспечения были налажены.
Взять ту же ситуацию с газом. Могли ведь выдать народу по плитке и все, дальше сами. Но министр организовал эту работу, и в результате население было обеспечено газом на полгода вперед, по крайней мере, те, у кого были газовые баллоны.
И магазины работать едва ли не заставили. С каким трудом Руслан Хаджисмелович Цаликов добился, чтобы выплаты населению проводились своевременно, чтобы люди получили свои деньги. И в Цхинвал не единожды приезжал, и сколько переговоров провел и в Москве, и в Северной Осетии. Чтобы у людей появились деньги. Даже, когда стало полегче с продуктами питания, хлеб стали продавать за деньги, чтобы люди пошли в магазины, чтобы вернулись к работе, чтобы начали зарабатывать. Ведь появился рынок труда, появились строительные организации, которым нужны были рабочие руки. Надо было, чтобы люди вернулись к нормальной жизни и практически заново научились зарабатывать деньги. Ведь это тоже не задача МЧС, но мы ее выполнили под руководством министра.
Поэтому могу с уверенность утверждать, люди, которые служат в нашей системе, достаточно профессионально подготовлены, и когда появляется работа, даже такая «неожиданная», выкладываются полностью. Я могу привести много примеров и сказать, что во время этой операции, люди открывались с совершенно с новой стороны: и чисто по-человечески, и профессионально. Много добрых слов могу сказать в адрес Алексея Сайко, Максима Чемерисова, Дмитрия Беседина. А командиры сводных отрядов? Владимир Мосин, Андрей Акрамовский… Это же просто наш золотой фонд.
Провожая колонны, отправляя людей домой, я говорил, что как бы ни сложилась у вас дальнейшая жизнь, вы можете гордиться тем временем, которое вы провели на территории Южной Осетии. Все – спасатели, солдаты, прапорщики, офицеры, медики. Мы с вами сделали очень хорошую работу.
За период с 12 августа по 26 сентября 2008 года на территории Северной Осетии–Алании принято свыше 14,3 тысяч тонн строительных материалов, технологического оборудования, продовольствия, медикаментов, школьно-письменных принадлежностей, вещевого и иного имущества. В Южную Осетию за этот период переброшено 48-ю организованными автоколоннами 11,8 тысяч тонн гуманитарных грузов. Неоценимую помощь в этой работе оказали военнослужащие спасательных центров МЧС России: Центра спасательных операций особого риска "Лидер", 996-го из Тулы, 495-го из Ростова-на-Дону, 349-го из Волгограда, спасатели-водители 179-го центра из подмосковного Ногинска. Огромный труд проделали спасатели и медики Центроспаса и ВЦМК "Защита", спасшие сотни человеческих жизней, проводившие сложнейшие хирургические операции в полевых условиях, давая шанс на жизнь, казалось бы, безнадёжным раненным.
По данным министерства, в ходе операции было привлечено около 900 специалистов и свыше 200 единиц техники, среди которых было 7 воздушных судов. Экстренную психологическую помощь получили свыше 3 тысяч граждан.
«Благодаря оперативным действиям МЧС России удалось избежать гуманитарной катастрофы в регионе», — сообщили в ведомстве.
