Московские старожилы до сих пор вспоминают страшный пожар на товарной станции Казанской железной дороги, вспыхнувший 26 мая 1918 года. День был ветреным, и огонь быстро распространялся, охватывая деревянные пакгаузы, штабеля леса, дома. Вскоре станция превратилась в огненный костер. Горели склады с теми самыми товарами, в которых так нуждалась зажатая в блокадное кольцо республика. Горели дрова, которые в те времена были единственным топливом для заводских и для паровозных котлов, не говоря уже о жилых домах. И, наконец, огонь подобрался к стоявшему у платформы составу со снарядами, предназначавшемуся для отправки на фронт. Снаряды начали взрываться, и над товарной станцией поднялся огненный ураган. Тушили его и пожарные, и железнодорожники, и солдаты воинских частей. Только через сутки пожар удалось остановить. Несколько десятков человек погибло, только с хлебом, сахаром и крупой сгорело около сотни вагонов. Огонь уничтожил многие сооружения Казанского железнодорожного узла.
Из книги Карпова Владимира Васильевича «Люди долга и отваги. Книга вторая»:
«Пожарные части работали героически. Это была настоящая битва. Нестерпимый жар, тяжелый, жгучий, всепроникающий дым и непрерывные разрывы снарядов в охваченных огнем вагонах… Многие пожарные были ранены. Целый день около четырехсот бойцов сдерживали яростный натиск огня, лавина которого грозила ворваться в город. И люди выстояли.
Пожар начался от загоревшегося хлопка, но от чего загорелся хлопок, осталось неизвестным. На возможные причины указывает опубликованное в те дни обращение народного комиссара внутренних дел Г. И. Петровского:
«Чрезвычайные политические события текущих дней, — говорилось в нем, — могут вызвать еще ряд бедствий в виде громадных пожаров, как это было уже 26 мая в Москве, в Туле, что может повториться и в других городах и селениях. Выход из этого положения только один — охрана народного достояния от пожарных бедствий… Эта охрана требует сильнейшего напряжения сил, в особенности в данный момент, когда сторонники старого порядка, мракобесы, кулаки, живущие чужим трудом, эксплуататоры-собственники готовы на почве мести совершить еще новое гнусное дело — зажечь свои прежние имения, усадьбы и угодья…». Обращение призывало трудящихся принять активное участие в охране страны от поджогов и пожаров.»
Вот что писал в дневнике один из руководителей тушения Ф. Перов:
«Команда работала выше всякой похвалы, и благодаря дружным усилиям к 8 часам вечера удалось настолько сбить огонь, что окружающим зданиям опасность уже не угрожала и появилась возможность пройти по всему месту пожарища». Ф. Перов пишет далее, что только в одном месте - около пакгауза, находившегося возле переезда через железнодорожные пути, пришлось еще долго и настойчиво бороться с огнем. Там горели большие штабеля леса, цистерны с горючим и платформы со снарядами. Сильный ветер бросал снопы искр, обдавал удушливым дымом горящего керосина, серы, каменного угля. Жара, качалось, была непереносимой. Но люди не отступали. К 12 часам ночи все главные очаги огня были подавлены. Но еще целую ночь и весь следующий день, пожарные части, сменяя периодически личный состав, разбирали и поливали водой тлеющие конструкции и груды различных материалов. Только 27 мая в 4 ч 40 мин последней пожарной команде был дан приказ покинуть территорию товарной станции.
О причинах пожара ходило много слухов, но точную причину установить не удалось. Большинство специалистов склонялись к одной версии: поджог, диверсионный акт.
Ю. Назаров, журнал «Пожарное дело» № 10/90
Вот что записал в своем дневнике за 28 мая 1918 года москвич Окунев Никита:
«В воскресенье с 2 ч. дня и до самого вечера во всей Москве слышались не то выстрелы, не то взрывы оглушительной силы. Был такой час, в который эта канонада звуков не прерывалась. С восточной стороны города тянулся по всему городу густой, темный дым. Это был страшный пожар в Гавриковом переулке. Почти совершенно сгорела товарная станция Казанской ж.д.
Как позднее выяснилось, пожар возник от поджога: там были вагоны с продовольствием, и охрана расхищала его, и затем понадобилось скрыть следы хищений, и в результате несколько десятков людей погибло и ранено от взрывов, падений горящих построек и вообще от пожарного бедствия.
Сгорело несколько сот вагонов на платформах и до 200 — на путях. Между прочим, 22 со снарядами, предназначавшимися к отправке на «внутренний» фронт. В сотнях вагонов была масса продовольственных и мануфактурных грузов. Кроме того, сгорели станционные платформы и несколько домов на территории станции».
