10 февраля 1999 г. произошел пожар в здании управления внутренних дел Самарской области. В результате пожара погибли 57 человек, главным образом сотрудников управления, более 200 были эвакуированы. Огонь полностью уничтожил здание, руины пришлось снести.
«В стенах гудело, как в печке!»: выжившие на пожаре в самарском УВД в 1999 году рассказали, что творилось во время трагедии.
Крики о помощи, суета, гибель людей и самый настоящий огненный ад. Происходящее на пересечении улиц Куйбышева и Пионерской ровно 20 лет назад, 10 февраля 1999 года, трудно описать словами. Страшный пожар в здании областного ГУВД унес жизни 57 человек, более 300 получили ожоги и травмы.
Этот день навсегда останется горькой датой в истории не только Самарской области, но и всей страны. «Комсомольская правда» поговорила с выжившими участниками тех событий. Милиционеры рассказали, что творилось тем жутким вечером.
Евгений Карон, тогда — оперуполномоченный уголовного розыска:
— Никаких срочных выездов, разбирался с текущими делами, заходил в ИВС — он там же, на Куйбышева. Ближе к вечеру — часам к 18-ти — зашел в соседний кабинет, к другу и коллеге Сергею Дементьеву. Он окнами выходил на Пионерскую, во внутренний двор. В какой-то миг наше внимание привлекло задымление в окне на втором этаже другого крыла здания, что расположено по Куйбышева. Сергей набрал дежурного, сообщил об этом, на том конце провода сказали, что им уже звонили из других служб, с проблемой разбираются. Мы остались в кабинете, периодически поглядывая в окно, думали, быстро локализуют...
Ситуация резко изменилась за 10-15 минут, коридор заполнил смог, дымило уже из многих окон, на этаже, где были Евгений и Сергей, все почернело, свет отключился, здание уже начал охватывать огонь. В кабинете тоже уже становилось невозможно оставаться.
— Мы забрались на подоконник, а потом перелезли на карниз на сторону улицы, я держался за кондиционер, Сергей полусидел рядом. Люди теснились и в других окнах, повсюду крики, вопли, паника — полный беспорядок. Кто-то пытался слезть на шторах. Пожарная машина во двор заехала, снизу бегали люди, — описывает обстановку Евгений Карон. — На Сергее шапка меховая плавиться начала. Наискосок от окна была труба железная, довольно-таки приличное расстояние до нее оставалось, но Дементьев мне кричит: «Не могу больше, буду прыгать!» Я кивнул, и он махнул в ту сторону. Следующее, что я видел — он падает вниз. Там сугробы, я надеялся, что он выжил, но не знал этого наверняка...
Карон остался на карнизе. Держаться — зимой и без верхней одежды — становилось все труднее. Собравшиеся снизу люди сделали растяжку из брезента, Евгений разомкнул пальцы и прыгнул с 4 этажа, попал на брезент, но повредил правую ногу:
— Все это, с момента падения, я уже помню отрывками. Вот меня на носилках несут со двора на Куйбышева, через ворота. Потом, вроде бы, меня занесли в какой-то старый дом напротив. Потом я в «скорой», потом в палате, рядом еще пару человек — тоже с пожара. Кого-то я спросил: «Привет, а где Сергей?». Дальше не помню. Очнулся в больнице, на удивление на соседней койке оказался Дементьев... Потом я стал узнавать, что погибли сотрудники, десятки людей, многих из них я знал лично. Некоторые наши ребята из уголовного розыска разбились, прыгая с окон вниз. Поверить в это было страшно и больно...
Валерий Щетинский, тогда — начальник управления уголовного розыска:
— Было около 6-ти вечера, я находился у себя в кабинете. Начальник отдела, полковник Сергей Стрюков забежал и сказал, что дым по главной лестнице идет. Я вышел — белый дым, но все спокойно ходят. Карпухов Михаил, мой зам, дал команду, чтобы людей вывели. Он молодец, быстро всех проводил на улицу. Я вернулся к себе, позвонил дежурному по области: «Слушай, дым идет белый по лестнице». Он сказал, что на втором этаже кабинет задымился, мужики двери ломают, сейчас затушат, там делать нечего. Минут 7-10 проходит и выйти я уже не могу — черный дым и пламя в коридоре. Вернулся, закрыл обе двери. Хотел позвонить, на пульте лампочки мигают, связи нет. С потолка огонь капает. Пиджак загорелся, я его сбросил, пистолет снял...
С каждой минутой опасность нарастала. Щетинский разбил окно вентилятором, порезав при этом руки. Но прыгать не стал — высоко, а снизу на асфальте уже лежали мертвые люди, те, кто рискнул. К счастью, пожарные и коллеги смогли помочь:
— С одной стороны пламя, а с другой кричат. И разбиться не хочется, и сгореть. Карпухов и водитель наш где-то нашли лестницу. А она не открывается. Поймали пожарного, открыл — а она только до третьего этажа! Пожарный побежал куда-то и приволок еще одну лестницу — штурмовую. Поднялся, подал мне и я по ней спустился. Таким образом меня спасли.
Спустившись офицер сам стал помогать сослуживцам покинуть полыхающее здание. 4 человека его подразделения трагически погибли — после объявленной эвакуации решили вернуться за оружием и закрыть сейфы.
Версий о причинах трагедии много. Экс-руководитель УУР не думает, что это криминал:
— Уверен, никакого поджога не было. Много старых досок там, на полу, на стенах. Обиты гранкой, а внутри пыль, оставшаяся от опилок. Я, когда на окне стоял, обратил внимание — в стенах, как в печке, аж гудело! Что случилось? Не знаю. Говорят, в том кабинете, откуда началось, девчонки курили. Ксерокс до этого дымился у них. Пузырьки какие-то, для волос вроде, в урне нашли. Я предполагаю, просто что-то прогорело и там тлело, а когда взломали дверь — пыхнуло!
Алексей Зверев, тогда — начальник межрайонного отдела по борьбе с убийствами:
— Помню, пятница была, окончание мероприятия «антитеррор». Я с нашего подразделения — на Комсомольской — отправил сотрудника отчет передать в дежурную часть. Он приходит и говорит: «там УВД горит». Я ему: «Как горит? Ты что бред какой-то несешь?» Не поверил сначала. Стал набирать все телефоны...
Информация подтвердилась. Зверев вместе с коллегами побежали на место происшествия — помогать.
— Первых эвакуировали людей с ИВС — тех, кто был задержан и арестован. Вывозили их. Потом — документы и оружие, — продолжает ветеран. — Приехали пожарные, тяжело было развернуться, шланги кидали с Волги, напора не было, с гидрантами проблемы...Мы пытались помочь, чем могли. Не было каких-то особенных чувств, не до них тогда было, просто нужно действовать — помогать тем, кто попал в беду. Перед этим снег убрали, все вычистили вокруг Куйбышева, 42. Все было убрано и чисто. На следующий день уже все сотрудники были вызваны на работу и мы, как уголовный розыск, вместе со следователями устанавливали причину возгорания.
Следы привели в кабинет на втором этаже:
— Мы выпиливали метр в высоту, метр в длину место, где была плавленая мусорная корзина. Именно с нее очаг начался. В этом кабинете было две женщины-следователя. Мы их потом доставляли в отдел для дачи показаний. Рассказали, что ушли со своего кабинета, кто-то из них курил, был брошен окурок, возгорание ушло в стену, а они пустотелые были, здание старое, вытяжка поддувала, видимо, и полыхнуло по всему периметру. Большая, страшная трагедия. Каждый год мы вспоминаем наших коллег и друзей.
Ежегодно полицейские проводят траурные мероприятия, возлагают цветы к вечному огню на мемориальном комплексе с часовней, появившемуся на месте трагедии.
"Комсомольская Правда" в Самаре
10 Февраля 2019
