….Снегопад, начавшийся было вновь, улегся. Серые тяжелые облака хмуро проплывали над головой, натыкаясь на острые пики столь недавно желанных для нас вершин, и, озлобленные, переваливали в соседнее ущелье. Перед нами, там, где ледник круто обрывался в долину, клубился второй слой облаков. Мой сухой язык облизывает сухие губы, а усталый мозг представляет картинку, как люди идут сейчас по улицам недалекого отсюда Фрунзе, пьют воду из автоматов или квас из бочек, а высоко над их головами плавно плывут облака – та самая серая масса, которая теперь покорно лежит ниже наших ног...
Мы знали, что нас ищут, что помощь выслана. Мы были убеждены в этом: «...нет более благородного дела...». Но все же, увидев впереди людей, мы разом, как по команде, опустились в снег - так обрадовались долгожданной помощи. Как тепло стало на душе! Как хорошо! Даже в горле запершило от чего-то...
Теперь мы за Мишу с Колей спокойны. Теперь их донесут быстро. Вон, какая огромная толпа! Нет, это не толпа, это – люди! Это – спасатели...
Дружеские похлопывания, заботливые руки, протягивающие лимоны, фляжки с соком, сигареты. Это мои друзья. Правда, я не всех знаю по именам, но их общее имя мне известно – СПАСАТЕЛИ.
Эта запись была сделана много лет назад после спасательных работ на Киргизском хребте Тянь-Шаня, где я на традиционной майской альпиниаде повышал свою спортивную квалификацию. К тому времени за плечами у меня, молодого руководителя туристской контрольно-спасательной службы Башкирии, был уже значительный опыт организации и проведения поисково-спасательных работ, но именно там, на заснеженных плечах величавой Корон, я впервые по-настоящему почувствовал, как в трудный час сплачиваются совсем не знакомые до того люди.
Беда - как вода. Потоки ее с ревом разрушают все на своем пути, но она же в состоянии обуздать всепожирающее пламя пожара. Капая, вода может пробить камень, но, попадая в смесь цемента с песком, она превращает эту «сыпучку» в крепчайший бетон, способный противостоять металлу. Там, на Аксайском леднике, люди, сплоченные случившейся на горе Корона бедой, как та цементная смесь, сдобренная водой, вдруг стали единой монолитной командой.
… Сама жизнь потребовала создания специализированных служб спасения, которые не только приходили бы на помощь нуждающимся в ней, но и занимались бы обучением широких масс основам спасательного дела, проводили бы работу по профилактике несчастных случаев.
Начало образованию таких служб было положено в 1938 году, когда на Кавказе были организованы первые десятимесячные курсы по подготовке спасателей. Благое дело прервала война, и лишь в 1958 году по решению Всесоюзного Центрального Совета Профессиональных Союзов (ВЦСПС) в горных районах Советского Союза были созданы шестнадцать круглогодично действующих контрольно-спасательных постов. Но обслуживали они исключительно район своего базирования, где были сосредоточены альпинистские лагеря и проходили маршруты восхождений. Туристы же в чрезвычайных ситуациях по-прежнему были вынуждены полагаться только на свои силы, хотя некоторые их маршруты по сложности вряд ли уступали альпинистским. Пешеходники и лыжники забирались в самые глухие дебри, водники укрощали реки немыслимой сложности, а появившиеся в начале шестидесятых годов спелеологи стремительно углублялись под землю, осваивая и открывая для людей новый неведомый мир. Случались и трагедии...
- Здорово, мужики, с прибытием! Женя, у нас несчастье. Костя Умецкий поднимался из Сумгана, а там, в стволе, сам знаешь, какие ледовые языки висят, так вот одна глыба льда отвалилась и срикошетила Косте по спине. Серьезная травма позвоночника и, похоже, с повреждением спинного мозга, потому что ноги парализованы. Он сейчас на дне первого колодца, ребята готовят подъем, а я вот у пастухов на ферме лошадь выпросил и в Нугуш спешу - надо вертолет вызывать. Ты своих самых подготовленных ребят к пещере отправь, пусть помогут с подъемом...
Юра лихо пришпорил коня и, оставляя за собой шлейф пыли, поскакал по дороге, откуда недавно приехали мы...
Сумган-Кутук является крупнейшей пещерой Урала, некоторые называют ее пропастью и не без оснований, так как начинается она вертикальным провалом, уходящим вниз на 115 метров. Так вот, на глубине 76 метров, где имеется небольшая площадка с начинающимися от нее ходами, и лежал сейчас свердловский спелеолог, руководитель группы аквалангистов, которые трое суток провели под землей, проныривая сифоны, с задачей поиска новых галерей. Костя поднимался по навешенной тросовой лестнице последним из своей группы, когда услышал вдруг наверху какой-то глухой удар. Он инстинктивно втянул голову в плечи, остановился и как-то сжался на качающейся лестнице. «Камень!» – донеслось сверху запоздалое предупреждение, и в тот же момент страшный удар, сначала в каску, затем по спине, оторвал его от лестницы. На страховке он завис уже без сознания и не помнил, как его аккуратно опустили вниз. Суетливо и растерянно метались вокруг него малоопытные в таких делах, остававшиеся внизу товарищи, буквально «прилетели» сверху, по веревке, начальник спелеолагеря Миша Загидулин, а затем врач Нина Кусик, более известная среди спелеологов как Кнопочка, из-за своего сверхминиатюрного телосложения.
…Подготовка к подъему пострадавшего тем временем затягивалась. Формально в спелеолагере были и начспас, и спасательный отряд из числа участников сборов; неоднократно отрабатывались на специальных тренировках способы и техника спасательных работ, но практического опыта не имел никто. Кроме того, боясь повторного падения льда, во множестве висящего на стенах, было решено навеску веревки, для подъема носилок с Костей, делать посредине колодца, а это значительно усложняло систему подвески и организации полиспаста.
…Восемь десятков метров подъема. С нынешним опытом и современным снаряжением на это уйдет максимум десять минут. Тогда мы поднимали Костю почти полтора часа. И не из-за того, что плохо работали, нет. Все, кто тянул веревку, делали это изо всех оставшихся к тому времени сил, справедливо полагая, что наверху Косте хоть психологически станет легче. Просто подъемная система была навешена громоздко и нерационально, много времени уходило на «зарядку» полиспаста, схватывающие узлы часто проскальзывали или, наоборот, не хотели распускаться, когда надо, ну и частые остановки носилок тоже не ускоряли подъем.
Наконец, пострадавшего уложили в специально поставленную палатку, рядом с площадкой, подготовленной для приема вертолета.
…Вертолет все не появлялся, а точной гарантии его прибытия никто дать не мог. Косте требовалась срочная медицинская помощь в стационаре, поэтому на коротком совещании руководителей лагеря, конечно, с участием врача, было принято решение немедленно начать транспортировку пострадавшего своими силами в Нугуш, то есть, за тридцать с лишним километров.
Человеку свойственно с особой теплотой вспоминать и никогда не забывать все самое первое - первую учительницу в школе, первую любовь, первую победу в соревнованиях... Для меня, Аркадия и Юры это были первые спасательные работы, поэтому вряд ли когда-то они выветрятся из памяти или померкнут перед какими-нибудь более поздними операциями, даже несравнимо сложными и масштабными. Тем более, что у меня именно после этих работ где-то в подсознании появилась убежденность, что это - мое дело.
Слово «спасатель» теперь приняло такое же значение, как в детстве - «летчик» или «космонавт». Занимаясь спелеотуризмом, мы все прекрасно осознавали, что непредвиденное в пещерах или в подходах к ним может случиться в любую минуту и с каждым из нас, поэтому в программу тренировок в обязательном порядке включались вопросы техники спасательных работ. Но учить этому было некому и не на чем: специальной литературы почти не было, а профессиональные спасательные службы функционировали только в горных районах. Мы скрупулезно изучали те крохи знаний спасательной техники, которые привозили с гор альпинисты или «горники» и искренне сожалели, что у нас нет своей службы. Так продолжалось несколько лет.
К началу семидесятых годов рост количества несчастных случаев на туристских маршрутах всерьез обеспокоил функционеров ВЦСПС (Всесоюзный центральный совет профессиональных союзов), под чьим началом находился в то время туризм, и они приняли решение о создании в ряде районов страны туристских контрольно-спасательных служб.
В нашей республике такая служба образовалась 20 марта 1974 года при Башкирском областном совете по туризму и экскурсиям. Собственно, и службой-то ее назвать можно было с большой натяжкой - ни помещения, ни снаряжения, ни опыта, а из штатных сотрудников - начальник службы да инструктор. В переполненном кабинете - один стол на двоих, часть книжного шкафа для документов. Все! Но разве это могло остановить в то, полное энтузиазма, время? Назначенный начальником службы Борис Прошин занялся организационными и хозяйственными делами, а принятый инструктором КСС Вячеслав Назаров с головой окунулся в подбор спасателей и их подготовку. По замыслу ВЦСПС основу туристских КСС должны были составить общественники-спасатели из числа наиболее опытных туристов и альпинистов. От каждого вида туризма были отобраны по нескольку человек. К великой моей радости, в состав спасательного отряда, вместе с друзьями-спелеологами вошел и я. Все вновь испеченные спасатели были более-менее знакомы по еженедельным пятничным электричкам, слетам, соревнованиям или походам. Теперь предстояло научиться быть одной командой...
История Башкирской спасательной службы началась. Первые встречи, первые учебно-тренировочные сборы, которыми руководил, кстати, первый в Башкирии мастер спорта по туризму Леонид Лушников, первые занятия и первые спасательные работы...
Настойчивый звонок упорно требовал покинуть теплую кровать и начать новый день. Рука нашарила будильник, прихлопнула кнопку, но покоя не последовало, трезвон продолжался так же пронзительно и занудно. Понятно – дверь. Господи, кого же это принесло в такую рань?
- Дрыхнешь еще, спасатель? – Гена Иванов ввалился с набитым рюкзаком, раскрасневшийся от мороза и переполненный каких-то новостей. - Одевайся быстрей – спасотряд собирают. Поедем искать троих туристов.
- Куда поедем? Когда? Сегодня же понедельник, мне на работу надо, – забубнил я, спросонья не очень-то вникая в сказанное.
- А я что, по-твоему, на пенсии уже? – ухмыльнулся Гена, – Проснись, старик! Повторяю: объявлен сбор спасотряда, а это значит, что мы должны в полной экипировке немедленно явиться в КСС. По возвращении нам дадут письменное освобождение от работы и сохранят зарплату.
…Зондирование – тяжелая штука, особенно на больших площадях и в мороз, а того и другого в этот день было более чем достаточно. При погружении зонда в снег необходимы особое внимание и сосредоточенность, чтобы прочувствовать препятствие и определить его характер. На это время забываешь и про открытый нос, и щеки, и подбородок, в которые безжалостный мороз тут же начинает яростно вгрызаться. Вытащив зонд из снега, перед следующим его погружением, судорожно отогреваешь замерзшие участки ладонями, а как только лицо отойдет, уже руки теряют чувствительность. Резкими махами, уподобляясь пытающейся взлететь птице, разгоняешь в конечностях кровь, чтобы вновь погрузить зонд в снежную толщу. Относительная неподвижность тела усугубляет ситуацию, и через час такой работы холод проникает через любые одежды и обувь, да и экипированы в то время спасатели были далеко не так, как положено по табелю оснащения.
…Работа по поиску последнего из пропавшей группы продолжалась еще пять дней подряд. Морозы не ослабевали, а к «старому» Новому году наоборот усилились до 35 - 40 градусов. Практически каждый из спасательного отряда отморозил щеки, нос, пальцы на ногах или руках, но все труды наши были тщетны. В субботу и воскресенье к поиску привлекались до сорока человек приезжавших из Уфы туристов. Всего были прозондированы снежные сугробы площадью около полумиллиона квадратных метров. Утром 15 января поступил приказ завершить поисковые работы и всем возвращаться в Уфу...
Из Акта -Ашинской городской прокуратуры:
«...Труп гражданина Чу…ва был обнаружен 13 мая 1975 года в реке Сим, в 3-х километрах ниже по течению реки от места гибели В. Ко…на и Л. Кр…ой...».
Первые спасательные работы дали мощный толчок развитию контрольно-спасательной службы в Башкирии. В те времена гибель даже одного человека служила поводом для серьезных разборов и определенных оргвыводов, поэтому «власть имущие» в туризме задумались, что не достаточно только создать спасательную службу - необходимо элементарно оснастить ее снаряжением, транспортом, экипировать, создать нормативно-правовую базу, усилить профилактическую деятельность по предупреждению несчастных случаев на туристских маршрутах. Конечно, над КСС не раскрылся рог изобилия, но, главное, открылись неприступные доселе двери кабинетов чиновников, где мне, назначенному к тому времени уже начальником службы, и инструктору КСС Славе Назарову, можно было что-либо доказывать и пробивать. Идей возникало множество, естественно, не все они принимались, но, пусть и редкое, руководящее «одобряю» падало на благоприятную почву неугасимого энтузиазма спасателей. Нарабатывались различные документы, регламентирующие туристскую деятельность, КСС начала практиковать проверку туристских групп непосредственно на маршрутах, проводить профилактические рейды в потенциально опасных местах, выявлять нарушителей туристских правил и норм поведения, в том числе в природоохранной сфере, выпускать различные памятки туристам по безопасности и многое-многое другое.
Претерпела изменения и сама служба. После переезда совета по туризму в только что построенную гостиницу «Турист», КСС получила собственные помещения: кабинет, радиорубку, фотолабораторию, а также хранилище со вполне приличным ассортиментом и количеством спасательного снаряжения; у подъезда встал на дежурство собственный УАЗик; постепенно расширялся штат службы, заработали отряды в городах Белорецк, Салават, и на Павловском водохранилище; создавались общественные контрольно-спасательные посты при туристских клубах и секциях; вошло в систему регулярное проведение соревнований спасательных подразделений и республиканских учебно-тренировочных сборов с общественниками.
В общем, через несколько лет после создания, Контрольно-спасательная служба в Башкирии работала уже на полную мощность, имела солидный опыт, доброе имя и заслуженный авторитет среди туристов не только своей республики, но и далеко за ее пределами. И, хотя профилактическая деятельность по предупреждению несчастных случаев на туристских маршрутах давала свои плоды, как водится, если есть какие-то правила, то обязательно найдутся люди их нарушающие. Множество раз КСС-овский УАЗик с воем сирены срывался со своей стоянки и увозил спасателей на очередные работы. По тому, как возвращались они домой, работники гостиницы научились безошибочно угадывать результаты операции. То, что жутко усталые, в любом случае - это понятно, но если с шумом, разговорчивые, гордые собой, ясно, что очередной человек или даже несколько обрели свое второе рождение. Хмурые лица, упорное молчание или односложные фразы служили верным признаком очередной трагедии на каком-нибудь маршруте.
Поражал своего рода фанатизм спасателей. По первому сигналу, оставив основную работу, семью, личные дела, абсолютно безвозмездно устремлялись они в любую точку, где ждали их помощи...
Вертолет мерно стрекотал винтами над заснеженными хребтами Уральских гор. В его звенящем и гремящем салоне, теснясь на узеньких скамейках, прилипли к иллюминаторам спасатели. Время от времени то один, то другой отрывался от наблюдения, что-то быстро заносил в блокнот и опять впивался взглядом в слепящие снежные просторы проплывающей внизу тайги. Шел поиск. Второй час поисково-спасательный отряд кружил над ощерившимися скалами, хребтами и глухими распадками, погруженными в тень, над островерхими елями и соснами, придавленными огромными снежными шапками, белоснежными полянами. Искали хоть какие-то следы пропавшей туристской группы.
Но вот шум винтов изменился, тряска усилилась, и вершины сосен стали стремительно приближаться. Почти коснувшись колесами снега, вертолет завис над большой поляной, в углу которой притулилась заметенная снегом охотничья избушка. В дрожащем от напряжения корпусе винтокрылой машины распахнулся люк, в проеме показался одетый в яркий пуховик человек, он замер на секунду и тут же прыгнул вниз, провалился в снег по грудь . Затем из вертолета посыпались рюкзаки, лыжи, палки, почти бесследно исчезая в рыхлом сугробе, следом стали выпрыгивали люди. Наконец, в проем люка высунулся бортмеханик, что-то крикнул, пытаясь перекричать рев двигателей, махнул рукой и захлопнул дверь. Машина стремительно взвилась ввысь, сделала круг над поляной и исчезла из вида.
….Человек посмотрел на часы. До связи с поисковыми группами оставалось полчаса. Он представил, как группа Гены Иванова вброд переходит Черную речку, трое парней разводят большой костер, собирают в котелок горячие угли, набирают сухих дров и, сняв обувь, в носках, загруженные рюкзаками и лыжами, медленно бредут по темной обжигающе- холодной воде, боясь потерять равновесие. На другой стороне они, дробно стуча зубами и бегло засунув ноги в ботинки, раздувают костер из принесенных с собой дров и углей, постепенно оттаивая и утихомиривая дрожь.
Представил начспас и как группа Жени Михайлова сейчас бежит по следам Иванова, торопясь на помощь, и как Мурысев, со своей командой, полуголодными, теряющими равновесие от усталости, скользят по лыжне, пытаясь выиграть секунды в суровой борьбе за жизни неизвестных им туристов...
Зашли в избушку. Рафа обиженно басил:
- Телеграмму, видите ли, забыли дать, а вот к друзьям заехать не забыли...
- Да чего ты ворчишь? – искренне удивился Игорь, – радоваться надо – нашлись люди живыми!.. Хотя, не желал бы я им встречи со мной в ближайший месяц...
Начспас обвел взглядом поднятые на нары рюкзаки ребят и постарался выкинуть из головы тяжелые думы о легкомысленности этих «туристов» с далекого юга, которая забросила их сюда и встревожила еще много людей.
- Работайте, парни, – сказал он, – возвращаться надо. Пурга идет...
Начспас посмотрел на часы и взял микрофон радиостанции. Женя, сидя на нарах, меланхолично упаковывал свой рюкзак, Игорь, присев у печки, о чем-то думал, глядя на огонь, Рафаил забился в самый угол нар, закутался в спальник, зябко ежился и глухо покашливал в кулак. Рация уносила в эфир одно и то же сообщение для всех поисковых групп... Работы завершить.
Выла пурга за стенами избы, била в маленькие оконца, проникала внутрь и шевелила на столе небрежно брошенную записку, которая заканчивалась словами «... дать телеграмму забыли».
Деятельность контрольно-спасательных служб находилась в стране под пристальным наблюдением центральной комиссии по безопасности, работающей при Центральном совете по туризму ВЦСПС. В середине восьмидесятых годов настала очередь детально проверить работу башкирской службы, и в Уфу прибыла представительная делегация специалистов. Почти две недели инспектировались все штатные и общественные подразделения, изучалась многочисленная документация, устраивались учебные тревоги, а в результате члены комиссии высказали единодушное мнение, что Башкирская контрольно-спасательная служба заслуженно является одной из лучших спасательных подразделений Советского Союза. Закрепило данное мнение специально изданное Постановление Президиума Центрального совета по туризму «Об опыте работы туристской Контрольно-спасательной службы Башкирии».
Это были, действительно, годы наивысшего развития деятельности республиканской спасслужбы. Хотя нет границ совершенствования любого дела, но в данном случае искусственную черту подвело само время: в нашу жизнь без стука входил политический и экономический кризис. Уже через три года после высокой оценки деятельности башкирских спасателей существенно уменьшилось финансирование служб, отменили проведение некоторых запланированных всесоюзных учебных мероприятий, а централизованные поставки снаряжения прекратились вообще. Однако жизнь продолжалась. Туристы по-прежнему каждые выходные и праздничные дни выходили на свои излюбленные маршруты, активно действовали клубы туристов и бюро путешествий. Более того, перестройка открыла множество частных и кооперативных туристских агентств, активно пополнявших ряды путешествующих. Соответственно, не оставались без работы и спасатели.
Вот только выезжать на поисково-спасательные работы становилось все труднее и труднее: бензина и запчастей на машину хронически не хватало, снаряжение изнашивалось, а держать в спасфонде аварийный запас продуктов вообще стало проблематичным, так как магазинные полки зияли идеальной пустотой, как в голодные годы начала социализма. Выручал известный в то время парадокс - в магазинах ничего, а холодильники у всех были забиты под завязку, поэтому, когда объявлялся общий сбор, спасатели прибывали со своими продуктами, экипировкой и некоторым личным снаряжением. Кстати, собирать общественников в перестроечное время стало гораздо проще. Многие предприятия не могли обеспечить занятость работников и с удовольствием отпускали в рабочее время любого желающего, а те, кто перешел в кооперативы, вообще могли являться по сигналу сбора без всяких проблем.
Сложностей в работе спасателей все прибавлялось, но одно оставалось неизменным - энтузиазм, самоотдача и укрепляющийся профессионализм …
