Первую статью по истории эвакуации и рассредоточения в системе Местной ПВО 1950-х годов можно найти по этой ссылке. Приятного чтения!
1. «Темный век» МПВО
В предыдущей заметке настоящего цикла была предпринята попытка изучить вопросы эвакуации как средства защиты населения в послевоенной системе Местной противовоздушной обороны. Постановления Совета Министров от июня 1955 года и более поздние руководящие документы поднимали вопросы о заблаговременной эвакуации из категорированных городов нетрудоспособного населения, а также вывоза из «пострадавших» городов сотен тысяч пораженных и раненых после нападения с применением атомного оружия.
При этом с июня 1955 до мая 1958 года, а может и вплоть до июля 1961 года, в качестве основного способа защиты населения в условиях атомного нападения рассматривалось его укрытие в защитных сооружениях. На протяжении нескольких лет руководство МПВО всеми силами пыталось нарастить темпы строительства убежищ, но даже к исходу 1950-х во многих городах-пунктах «защитки» могли вместить лишь несколько процентов населения. Для спасения остальных мирных жителей в «угрожаемый период» предполагалось выкопать колоссальное количество землянок, щелей и траншей.
На фоне стремительного развития средств доставки ОМП и непрестанного увеличения калибра ядерных и термоядерных боеприпасов такая мера «защиты» выглядела просто смешно.
Можно предположить, что первая серьезная попытка пересмотреть подходы к защите населения была предпринята в мае 1958 года на первой военно-научной конференции по вопросам МПВО. Косвенно эту гипотезу подтверждает то, что с лета 1958 года эвакомероприятиям в деловой переписке органов МПВО стало уделяться гораздо больше значения. Отмечал изменения тональности в данном вопросе и Леон Гуре, ссылаясь в своей работе «Выживание в войне по советской стратегии» на (пока) недоступные для нас источники:
«В 1958-1960 гг. 14-часовой курс обязательного обучения гражданской обороне [Леон Гуре не разделял МПВО и ГО как две различные системы – прим. И.Ф.] всего советского населения содержал указания об эвакуации «неработающего» городского населения после сигнала «угрожаемое положение», которое вводится Советским правительством. <…> В инструкциях подчеркивалось, что «своевременная эвакуация населения, особенно из больших городов, значительно сократит потери», и что гражданская оборона обязана организовывать эвакуацию. <…>
Концепция эвакуации подверглась дальнейшей разработке в рамках 18-часового курса обучения населения гражданской обороне, введенного в 1960 году. <…> Уменьшая плотность населения крупных промышленных центров, можно будет «спасти жизни многим тысячам мирных жителей – детям, престарелым, инвалидам». В пособии предпочтение отдавалось эвакуации детских заведений – школ, детских домов, детских садов и т.п., но вместе с тем отмечалось, что «граждане имеют право самостоятельно эвакуироваться в любой район по своему выбору» при условии, если они поставили в известность о своих намерениях эвакуационную комиссию.
Тем не менее, инструкторам гражданской обороны давалось указание, чтобы они подчеркивали, что, несмотря на эвакуацию, значительная часть населения останется в городах и населенных пунктах, которые могут подвергнуться нападению с воздуха, и что удары с воздуха могут быть осуществлены до проведения эвакуации».
По причине скудности источников по периоду 1958-1962 годов сейчас нельзя с высокой точностью определить опорные документы, определявшие изменения в воззрениях руководства «поздней» МПВО. Но здесь следует отметить и то, что повышение интереса к эвакомероприятиям совпадает с появлением осенью 1959 года целого ряда руководящих документов, значительно снижавших, а после и вовсе прекращавших финансирование инженерно-технических мероприятий Местной ПВО.
30 декабря 1959 года вышло Постановление Совмина СССР №1434 – 633 «О прекращении затрат на проведение мероприятий МПВО», после которого были заморожены или вовсе брошены стройки большинства специальных сооружений. Пройдет еще несколько месяцев, и начнется разгром всесоюзной системы Местной противовоздушной обороны, который титаническими усилиями О.В. Толстикова удастся прекратить только к весне 1961 года.
13 июля 1961 года Постановление Совета Министров СССР №639-245 утвердило Положение о гражданской обороне Союза ССР. Этот документ открыл новую веху в истории эвакуационных мероприятий как средства защиты населения страны.
2. В поисках новой стратегии
«Таким образом, в современной войне каждая участвующая в ней страна фактически превращается в театр военных действий, на котором силы гражданской обороны будут решать задачи, имеющие важное значение для достижения победы».
Гражданская оборона в современной войне / О.В. Толстиков, 1962
Согласно принятому 13 июля 1961 года «Положению о гражданской обороне Союза ССР» к основным задачам ГО относились в том числе:
«разработка планов эвакуации из крупных городов организаций и учреждений, не являющихся жизненно необходимыми для деятельности этих городов, нетрудоспособного населения и детей в «Особый период», а также проведение других мероприятий, обеспечивающих защиту населения».
При этом строительство и поддержание в готовности фонда защитных сооружений среди задач Гражданской обороны СССР в 1961 году не упоминалось вовсе. Развернутый комментарий по этому вопросу можно обнаружить в книге начальника штаба ГО СССР О.В. Толстикова «Гражданская оборона в современной войне», которая была издана в 1962 году.
«Не так давно широко было распространено мнение о том, что единственным средством защиты от ядерного оружия являются мощные убежища, надежно заглубленные в землю. <…> Отдавая должное убежищам, не отказываясь в принципе от их использования для защиты населения, гражданская оборона СССР считает более эффективным способом защиты населения его рассредоточение на большой территории.
Если учесть, что на одного жителя СССР приходится в два раза больше территории, чем на одного американца, то легко понять, какое это огромное преимущество для нашей гражданской обороны. <…> Не вдаваясь в существо проблемы рассредоточения населения, пути ее решения, отметим лишь, что все это имеет жизненно важное значение для гражданской обороны СССР».
Однако точка зрения, высказываемая О.В. Толстиковым, не была единственной. Сравнительный анализ книг, выпущенных в том же 1962 году, позволяет отметить «живучесть» тенденций, заложенных еще в эпоху МПВО. Так, напечатанная миллионным тиражом брошюра «Как защищаться от оружия массового поражения» гораздо больше внимания уделяет укрытию населения в убежищах и созданию перекрытых щелей, нежели вопросам эвакуации.
Если верить воспоминаниям ветеранов ГО, начало 1960-х годов было эпохой исканий и поисков. Необходимо было выработать наиболее приемлемые схемы защиты населения в условиях ракетно-ядерной войны, разумно сочетая инженерно-технические мероприятия и эвакуацию. Значительно усложняли эту задачу «беспокойный» стиль руководства Н.С. Хрущева и стремление к максимальной экономии. В этом свете рассредоточение населения представлялось своеобразной «палочкой-выручалочкой», которая, в отличие от убежищ, практически не требовала значительных финансовых вложений.
Многочисленные подтверждения данного тезиса можно встретить в брошюре 1965 года «Эвакуация городов – способ защиты от ядерного оружия»:
«Обширная территория нашей страны, а также социалистическая система планирования народного хозяйства и общенародная собственность на землю, жилые дома, предприятия и учреждения коммунально-бытового обслуживания обеспечивают благоприятные условия для вывоза населения из городов и проведения соответствующей подготовки районов размещения».
Промежуточным итогом дискуссий в штабе ГО СССР стало Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 4 ноября 1963 года «О мероприятиях по защите населения страны от оружия массового поражения». Новый документ утверждал новый «дифференцированный комплексный подход» [согласно оценке В.А. Владимирова – прим. И.Ф.] к защите населения. Согласно ему, в мирное время убежища должны были возводиться только для рабочих смен предприятий, продолжающих работу в военное время. Такие убежища требовались примерно для 15 миллионов человек. Вся остальная часть населения категорированных городов подлежала эвакуации в загородную зону.
При этом некоторые независимые исследователи считают, что после 1963 года и до начала 1970-х в руководстве Гражданской обороны страны наблюдался существенный перекос в сторону эвакомероприятий, зачастую в ущерб инженерно-техническим мероприятиям ГО. В пользу этой точки зрения говорят как свидетельства ветеранов (например, Ю.Ю. Каммерера), так и анализ советской системы ГО за авторством Леона Гуре. Но если при обсуждении этого вопроса опереться на обзор пособий и памяток середины 1960-х годов, то даже невооруженным взглядом станут видны разночтения – подчас серьезные – в оценке целесообразности и эффективности того или иного способа защиты населения.
На мой взгляд, этот факт скорее говорит об исканиях и отсутствии единой, окончательно утвержденной концепции на самом верху.
Наглядным примером этих сложных и противоречивых процессов является судьба трех экспериментальных защитных сооружений ГО двойного назначения, которые в 1962 году начали возводить в Москве. В мае 1965 года строительство подходило к концу, и посетить объекты решил маршал Чуйков. По утверждению Ю.Ю. Каммерера, при первом взгляде на проектную документацию начальник ГО СССР «разнес» строителей в пух и прах, но уже на следующий день принял ровно противоположное решение о необходимости проектирования защитных сооружений двойного назначения. Примерно такая же ситуация сложилась по вопросам приспособления под убежища горных выработок и метрополитена: поиск наиболее оптимальных решений, погоня за экономией бюджетных средств, а в некоторых случаях явная некомпетентность руководства значительно усложняли принятие окончательных решений.
В 1966 году с трибуны XXIII съезда КПСС Л.И. Брежнев впервые заявил о необходимости всемерно укреплять систему гражданской обороны страны. Руководство ГО СССР воспользовалось этим обстоятельством для активизации работ по вопросам эвакуации.
Но, как водится, утвердить некое положение намного проще, чем воплотить его в жизнь.
Долгое время (до 1967, как утверждает Леон Гуре) основной упор делался на эвакуацию нетрудоспособного населения, в первую очередь детей. С увеличением количества категорированных городов появлялись новые планы по рассредоточению и эвакуации рабочих и служащих, которые иногда противоречили планам эвакуации нетрудоспособного населения. Но даже если эти планы были согласованы, все равно члены семей должны были вывозиться и размещаться отдельно друг от друга, что порождало целый ворох новых проблем.
Вот что об этом писал Л.И. Корзун, один из ближайших помощников В.И. Чуйкова:
«Я и многие другие <…> не раз пытались убедить маршала в том, что это нереально, что любой мало-мальски нормальный человек никогда и ни при каких обстоятельствах не бросит свою семью. И если его разлучат с семьей, он любым путем, даже нарушая закон, постарается как можно скорее воссоединиться с ней. Но В.И. Чуйков был непоколебим. Он и к гражданскому населению относился так же, как к солдатам: приказали – выполняй!».
Здесь стоит рассказать и про другое «узкое» место, которое стало предметом бурных обсуждений в середине 1960-х годов. Многие планы, в том числе эвакуационные, не учитывали, что при введении «Особого периода» многим матерям не с кем будет оставить своих детей. «Если же учесть призыв значительной части мужчин в армию, то нетрудно представить себе, какое положение может сложиться в народном хозяйстве, если работающие женщины не пристроят своих детей в ясли и детские сады», - комментировали ситуацию на страницах журнала «Гражданская оборона» работники каунасского штаба ГО. Для решения проблемы авторы предлагали предусмотреть в планах действий с началом «Особого периода» дополнительное развертывание в загородной зоне детских интернатов, однако нам неизвестно, была ли эта идея реализована на практике.
Чем глубже штабы гражданской обороны занимались планированием эвакуационных мероприятий, тем очевиднее становился факт: все предусмотреть в этих планах просто невозможно, и массовая эвакуация населения крупных городов может привести к совершенно непредсказуемым последствиям.
Так, в 1967 году маршал Чуйков решил провести крупное командно-штабное учение по эвакуации Москвы и Московской области. Перед началом учения им было заявлено, что оно не закончится, пока все проблемы и вопросы, связанные с эвакуацией населения Москвы, не будут решены. Учение длилось три месяца, но так и не было завершено.
В 1965 году на Свердловской железной дороге было проведено командно-штабное учение «Тайга», в ходе которого железнодорожники столкнулись с многочисленными затруднениями. Где найти достаточное количество поездов и составов, как маневрировать средствами, как оборудовать достаточное количество сборных эвакопунктов и мест посадки, чтобы в кратчайшие сроки «загружать» в поезда стариков и детей?
Вопросы привлечения к эвакуационным перевозкам речного, морского и рыболовецкого флота после целой серии командно-штабных учений не были разрешены даже к 1970 году.
Объем сложностей был настолько велик, что первый проект «Наставления по рассредоточению и эвакуации населения» увидел свет только в 1971 году, спустя десять лет после утверждения «Положения о гражданской обороне Союза ССР». При этом Наставление 1971 года называло рассредоточение и эвакуацию «основным способом защиты населения».
«Заблаговременное проведение рассредоточения и эвакуации позволяет вывести основную массу населения в загородную зону из-под возможных ударов противника и уберечь его от поражения».
Наставление по рассредоточению и эвакуации населения / Воениздат, 1971
Наставление кардинально пересматривало все эвакуационное планирование.
Отныне наиболее важными социальными группами становились не дети и старики, а рабочие и служащие предприятий категорированных городов, которые могли обеспечить восстановление и бесперебойную работу отечественной промышленности даже в условиях ядерной войны. С ними, если позволяла обстановка, должны были размещаться также члены их семей.
Планы должны были иметь варианты как стремительной и непрерывной эвакуации всего населения городов с использованием всего транспорта в максимально сжатые сроки, так и более растянутые по времени эвакомероприятия с разбивкой на группы, а также варианты «гибкого» перехода от одного плана к другому, в зависимости от изменений обстановки.
При возникновении непосредственной угрозы нападения с воздуха прямо во время эвакуационных мероприятий население, которое не успели вывезти из городов, должно было укрываться в убежищах и укрытиях.
Нововведением стали эвакуационные удостоверения: документы, которые определяли для каждого гражданина порядок и сроки его вывоза, новое место жительства, а также право на обеспечение жилой площадью и всеми видами обслуживания в загородной зоне.
Наставление 1971 года стало апофеозом развития эвакомероприятий в чуйковский период. Однако в дни его публикации никто не мог предположить, что через несколько лет маятник истории качнется в обратную сторону, и первенство «основного способа защиты населения» снова отойдет защитным сооружениям гражданской обороны.
3. Неочевидные причины неоднозначных решений
В начале 1970-х годов руководство Гражданской обороны СССР резко и неожиданно пересматривает свои взгляды на вопросы защиты населения, в первую очередь на ИТМ ГО.
На эти изменения незамедлительно обратили внимание зарубежные аналитики. Вот, например, какой вывод делал из анализа советской прессы Леон Гуре в 1976 году:
«Алтунин писал в ноябре 1973 года, что произошли решающие изменения в отношении максимального использования всех имеющихся инженерных сооружений в интересах защиты населения. Уже год спустя он утверждал, что важно, чтобы гражданская оборона была постоянно готова «укрыть все население с помощью защитных сооружений». Опять-таки, в своей книге, вышедшей в 1974 году, Алтунин писал: «Современные убежища должны защищать от всех поражающих факторов ядерного и химического оружия. В нынешних условиях, когда резко повысилась точность доставки ядерных боеприпасов к цели, а мощность их увеличилась в огромной степени, Гражданская оборона будет стремиться обеспечить всё население городов и объектов, по которым наиболее вероятно применение таких средств, такими убежищами. Это, безусловно, очень трудная задача, но она выполнима» <…> В другом месте в этой же книге он пишет, что целью гражданской обороны является обеспечение всего населения городов – потенциальных объектов ударов «надежными» убежищами, называя это «главной задачей» гражданской обороны».
В том же 1976 году, но уже в учебнике для руководящих работников «Гражданская оборона» Александр Терентьевич высказал еще более дерзкую мысль:
«Таким образом, перед гражданской обороной стоит задача – обеспечить защитными сооружениями 100% населения страны».
Но что подтолкнуло руководство страны отойти от концепции массовой эвакуации к укрытию в защитных сооружениях всего (!) населения Советского Союза?
В качестве основной причины столь резкой смены системы взглядов генерал-полковник Алтунин называл утверждение в США «Стратегии реалистического устрашения», которая предусматривала в том числе «упреждающие действия» с использованием всех средств для гарантированного уничтожения противника. Де-факто речь шла о возможности внезапного нападения, в том числе с нанесением массированного ядерного удара по городам СССР.
Была ли эта причина достаточно веской? Историк В.К. Редькин считает, что нет. Согласно его точке зрения, «Стратегия реалистического устрашения» всегда рассматривалась советским военным командованием как натовская «страшилка». На данный момент отечественным исследователям (пока?) неизвестны ни одни советские войсковые учения уровня армии или выше, где всерьез рассматривалась бы возможность нанесения противником внезапного ядерного удара. Всегда, абсолютно всегда боевые действия (по легенде) начинались с использованием обычных средств поражения.
Далее. Как считает В.К. Редькин, Советские Вооруженные Силы были готовы к нанесению ответного массированного ядерного удара, невзирая ни на какие потери. А это уже ставило под вопрос практическую целесообразность внезапного нападения со стороны США. Тем не менее, советское высшее военное руководство учитывало повышение рисков ядерной эскалации, однако основной выход видело в мероприятиях, связанных не с гражданской обороной, а с повышением возможностей для нанесения не просто ответного, но ответно-встречного удара, снимающего даже предположительную возможность внезапного ракетно-ядерного нападения со стороны США. Это достигалось как по линии совершенствования системы СПРН (вводившейся в эксплуатацию к концу 1970-х годов), так и путём повышения защищённости и помехоустойчивости ракетных комплексов РВСН.
Так или иначе, с назначением на должность начальника Гражданской обороны СССР Александра Терентьевича Алтунина «внезапное нападение» прочно укоренилось в системе взглядов советской системы защиты населения. В обновленном «алтунинском» учебнике для руководящих работников из 1986 года можно встретить уже знакомые нам тезисы:
«Укрытие населения в защитных сооружениях – основной и наиболее надежный способ защиты <…>, особенно в условиях внезапного нападения».
Поиск настоящих истоков данной концепции еще ждет своих исследователей. Но в рамках данной заметки нас гораздо больше интересует изменение подходов к эвакуации населения.
Учитывая витающий «призрак» внезапного ядерного удара, советская гражданская оборона стремилась всеми возможными способами уменьшить ожидаемое время вывода населения из возможных очагов поражения. Одним из удачных решений стало утверждение «комбинированного» способа рассредоточения и эвакуации.
Сущность нового способа заключалась в том, что определенные категории населения должны были вывозиться в безопасную зону всеми имеющимися видами транспорта непосредственно в районы загородных зон, то есть на территории, которые находились за пределами зон возможных разрушений. Одновременно остальная часть населения должна была выводиться в пункты постоянного размещения или в промежуточные районы эвакуации организованно, пешим порядком и по кратчайшим маршрутам. Как утверждал сам генерал-полковник Алтунин, при четкой организации и всестороннем обеспечении такой способ позволял значительно сократить сроки вывода населения из опасных зон. В 1986 году для городов с населением до миллиона человек устанавливались максимально допустимые сроки эвакуации в 16-24 часов. Жизнеспособность этих расчетов неоднократно проверялась на специальных учениях.
Но что, если в распоряжении гражданской обороны не будет даже этого времени?
В 1976 году Александр Терентьевич дал на этот вопрос лаконичный, но от того еще более страшный ответ:
«В такой обстановке от рассредоточения и эвакуации придется временно воздержаться и организовать укрытие населения с использованием вблизи расположенных защитных сооружений. Лишь после нанесения противником ядерного удара станет возможным проведение эвакуационных мероприятий, которые примут характер вывода людей из очагов поражения. Из городов, не подвергшихся ядерным ударам, рассредоточение и эвакуация должны осуществляться немедленно по миновании такой угрозы».
Еще одной «новинкой» генерала Алтунина стало появление т.н. «скрытой эвакуации» - заблаговременного вывода (вывоза) отдельных социальных групп в загородную зону под видом экскурсий и туристических походов. Как считали зарубежные аналитики, старт эвакомероприятий по всему Советскому Союзу мог стать причиной для стремительной эскалации обстановки и скорейшего нанесения ядерного удара. «Скрытая» эвакуация позволяла удалить из городов хотя бы часть населения, не привлекая к этому ненужного внимания.
Как минимум со времен Чуйкова (а может и раньше) в планах эвакомероприятий также предусматривался заблаговременный вывоз населения из зон возможного катастрофического затопления. Касалось это как случаев разрушения гидросооружений ядерным оружием, так и чрезвычайных ситуаций мирного времени.
Но вот упоминаний эвакуации населения вследствие аварий на химически опасных объектах и атомных электростанциях мы не встретим на страницах специальных пособий ни в 1967, ни в 1976, ни в 1986 году.
Было бы ошибкой утверждать, что советская гражданская оборона вовсе не была готова к таким чрезвычайным ситуациям. Однако планы эвакуации и рассредоточения городов, в том числе расположенных поблизости от атомных электростанций, не предусматривали сценарий крупных техногенных катастроф. Ночь 26 апреля 1986 года со страшной убедительностью доказала ошибочность такого подхода в вопросах защиты населения.
4. Вместо заключения
Главной задачей советской гражданской обороны с момента ее появления и вплоть до 1987 года была защита населения и материальных ценностей Советского Союза в условиях крупномасштабной ракетно-ядерной войны. Достичь поставленной цели руководство ГО СССР предполагало различными методами, в том числе путем проведения в кратчайшие сроки эвакуации десятков миллионов человек из сотен советских городов.
Несмотря на объемы и сложность поставленной задачи, к началу 1980-х годов она была преимущественно решена. Составленный под руководством и при непосредственном участии Александра Терентьевича Алтунина грандиозный план гражданской обороны всей страны по часам и минутам расписывал судьбу советских людей в решающую фазу ядерного апокалипсиса. Но тысячи страниц этих подробнейших расчетов так и не понадобились: новая мировая война не началась, и гигантский маховик эвакуационного плана крупнейшего государства планеты так никогда и не был запущен в полную силу.
Однако в истории ГО СССР все-таки были два примечательных эпизода, которые продемонстрировали реальные возможности советской страны в деле экстренного перемещения колоссального количества людей. Но это, как водится, уже совсем другая история…
Благодарю за помощь в подготовке материала и подборе источников моего наставника, доктора исторических наук Артема Олеговича Багдасаряна, а также историка Виталия Редькина и специалиста в области защиты населения Николая Зорина.
Иван Феоктистов, 2025
Список использованных источников и литературы:
Архив ФКУ «Центральный музей МЧС России», НВФ-253. Воспоминания Ю.Ю. Каммерера
Папка ГО СПТУ-11 города Оренбурга, 1980-е годы (личный архив автора)
Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 13 июля 1961 года №639-275 «Об утверждении Положения о гражданской обороне Союза ССР»
Выживание в войне по советской стратегии. Гражданская оборона СССР / Леон Гуре – М.: «Прогресс», 1978. – 256 с.
Гражданская оборона / под ред. А.Т. Алтунина – М.: Воениздат, 1976. – 384 с.
Гражданская оборона / под ред. А.Т. Алтунина – М.: Воениздат, 1986. – 386 с.
Гражданская оборона в современной войне / О.В. Толстиков – М.: ДОСААФ, 1962. – 46 с.
Гражданская оборона. Учебное пособие для населения / под ред. А.Т. Алтунина – М.: Воениздат, 1982. – 192 с.
Как защищаться от оружия массового поражения / под наблюдением А.Д. Горчакова – М.: Воениздат, 1962. – 32 с.
КПСС о необходимости совершенствования гражданской обороны / О.В. Толстиков – М.: Атомиздат, 1969. – 24 с.
Наставление по эвакуации и рассредоточению населения – М.: Воениздат, 1971. – 96 с.
Опыт работы Гражданской обороны Украинской ССР по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС / под рук. Н.С. Бондарчука – Киев: Штаб ГО УССР, 1987. – 196 с.
От МПВО к гражданской защите. Воспоминания ветеранов / сост. В.А. Владимиров, Н.Н. Долгин, Ф.Г. Маланичев – М.: «Геополитика», 2001. – 180 с.
От МПВО к гражданской защите. Страницы из истории МПВО-ГО-РСЧС субъектов Российской Федерации / сост. В.А. Владимиров, Н.Н. Долгин, Ф.Г. Маланичев – М.: Ин-Октаво, 2004. – 352 с.
Эвакуация населения городов – способ защиты от ядерного оружия / Ю.Г. Павлий, М.П. Цивилев – М.: ДОСААФ, 1965. – 32 с.
