Продолжение..
Начало - Граф Александр Дмитриевич Шереметев. Часть I.
Владелец усадеб Высокое, Ульянка и Александрино – доставшиеся Александру Дмитриевичу по наследству - он с молодых лет имел два пристрастия — музыку и пожарное дело. Если музыка, так или иначе, была связана с его государственной службой, то вот пожарное дело было, как многие считали, «утехой». И вот этой «одной, но пламенной страсти» он полностью посвятил себя на многие годы.
На суд общественности
XIX век с самого начала стал особенно пожароопасным. И, если Москва в 1812 году горела по причине военной, то многочисленные пожары в стремительно растущих российских городах происходили по самым разным причинам, в том числе и потому, что мы называем сегодня халатным отношением к огню. Такие пожары нашли описание в книге Александра Павловича Чехова (брата великого писателя и драматурга Антона Павловича Чехова) «Исторический очерк пожарного дела в России».
Если в городах еще была хоть какая-то защита, деревни, усадьбы горели, что называется, дотла. Это больше всего беспокоило Шереметева. Энтузиаст пожарного дела, он на свои средства еще в 1884 г. основал и обучил образцовую пожарную команду сначала в имении Ульянка, а затем у дороги, на месте старого кабачка, построил для нее депо с высокой каланчой.
Позже такая же пожарная команда была организована в имении Высокое. «Брандмейстерский граф» был обеспокоен состоянием пожарного дела в России, а особенно тем, что существующие знания о борьбе с огнем слабо распространяются по стране. Именно для распространения этих знаний он в 1892 году затеял издание первого русского профессионального журнала «Пожарный» (об этом читайте статью - «О пожарах по-русски»).
В июле 1894 года в редакционной статье первого номера журнала «Пожарное дело» изданию графа Шереметева была дана высокая оценка.
Редактировать свой журнал Александр Дмитриевич пригласил Александра Павловича Чехова. Однако, будучи издателем, Шереметев, одновременно являлся и автором ряда материалов. Интересна редакционная статья второго номера журнала «Пожарный», вышедшая под заголовком «Два слова о пожарном деле». С болью в сердце пишет граф об отношении общества к пожарным.
«Противниковъ пожарнаго дела нетъ - и быть ихъ не можетъ, оно не нуждается ни въ апологiяхъ, ни въ защите: оно само въ себе уже носитъ по глубине своей высокогуманной идеи свою самозащиту…
Вотъ по поводу этихъ самыхъ пожарныхъ два слова. Юмористическiе журналы такъ изломали и карандаши и перья о пожарную каску, что ужъ прибавлять, кажется, ничего не остается. Более не хватаетъ матерiаловъ для юмора. Все это очень мило, но при этомъ забыта только одна сторона - служебная сторона этого пожарнаго, деятельность котораго заключается въ служенiи своему ближнему. Въ пользу этихъ людей говорятъ ихъ могилы. На нихъ надписей о подвиге нетъ. На кресте команда обыкновенно повеситъ фарфоровую икону, а затемъ все остальное запечатлевается прямо въ сердцахъ. Въ этомъ и вся его награда…
Еще вчера слово «пожарный» было почти что браннымъ словомъ. Достаточно было заикнуться, даже въ интеллигентномъ обществе, о пожарномъ вопросе и о пожарныхъ, вообще, какъ по вашему адресу расточалась весьма недвусмысленная иронiя, а за вашей спиной раздавалось открытое глумленiе. Мы говоримъ объ этомъ, какъ о факте, но верить въ это мы не можемъ. Мы не можемъ допустить мысли, о томъ, чтобы у кого-либо поднялась рука бросить необдуманнымъ камнемъ въ дело, которое въ тысячу разъ святее нашихъ ежедневныхъ самыхъ добрыхъ побужденiй. Делая доброе дело - мы часто эгоисты. А спросите пожарного, какую эгоистическую цель онъ преследуетъ когда лезетъ въ огонъ? На это нетъ ответа, и быть его не можетъ. Самъ о себе можетъ хвастать только тотъ, у кого нетъ серьезныхъ заслугъ за спиною. У кого оне есть, тому нетъ въ этомъ ни малейшей надобности. И пожарному, кто бы онъ ни былъ, этого не надо: за него самыми лучшими свидетелями выступаютъ огонь и дымъ - два фактора безспорно внушительныхъ. Не дай богъ съ ними иметь дела. Воинъ подвергаетъ свою жизнь опасности на войне, которая, слава Богу, представляетъ собою редкое явленiе, - пожарный и денно и нощно долженъ быть готовъ къ смерти. Вотъ его самозащита.
Вскакивая по тревоге, онъ не знаетъ, вернется ли домой, увидитъ ли снова свою жену, детей… Въ основе службы пожарному делу лежитъ евангельский тезисъ: «Нетъ больше сея любве, аще кто душу положитъ за други своя». Онъ выполнялся свято, и безкорыстное самоотверженiе людей этого опаснаго дела, красноречиво отмечено въ исторiи обгорелыми телами пожарныхъ. Мы можемъ только пожелать, чтобы пожарное дело продолжало итти по тому благому пути, на который оно вступило. Это и почетный и христианский, безкорыстный трудъ. Осуждать можно все. На это запретъ немыслимъ. И смеяться тоже можно, но по долговременному опыту известно, что ни одинъ проповедникъ однихъ только предупредительныхъ меръ не откажется отъ услугъ пожарнаго, который, задыхаясь въ дыму и рискуя собственной жизнью, войдетъ въ его квартиру и вытащитъ его на свежий воздухъ. Едва ли въ этотъ моментъ найдется въ душе у кого либо хоть одинъ намекъ на то, что пожарный не нуженъ, а предупредительныя меры ближе къ цели.»
На протяжении всего времени издания на страницах журнала публиковалось огромное количество материалов, освещавших не только состояние борьбы с огнем в России, но и зарубежный опыт пожаротушения, достижения в развитии техники. Отечественные авторы находили своим новаторским идеям поддержку у издателя журнала.
Брандмейстерский граф
Начиная со второй половины XIX века, в России активно создаются различные страховые и пожарные организации, направленные, прежде всего, на оказание помощи погорельцам. В пожарном сообществе появилась потребность к их объединению. Неудивительно, что именно Александр Дмитриевич Шереметев вплотную занимается этим вопросом. В журнале «Пожарный» широко освещалась работа первых Всероссийских съезда пожарных деятелей и пожарной выставки.
«Выставка и съезд, — писал журнал, — положили начало единению между тружениками пожарного дела, разбросанными по необъятному пространству нашего отечества».
И вот он уже среди инициаторов проведения первого съезда российских пожарных деятелей, который открылся 14 июня 1892 года в Санкт-Петербурге. Пройдет десять лет и один из сподвижников Шереметева Дмитрий Петрович Струков в историческом очерке «Десятилетие Императорского Российского Пожарного Общества» (СПб., 1903) напишет:
Целью съезда были разработка мер по предупреждению и пресечению пожаров, помощи пожарным и лицам, пострадавшим от пожаров, улучшения противопожарного водоснабжения, издания пожарно-технической литературы, проведения съездов, выставок, конгрессов и пр. На съезде было создано Российское пожарное общество (с 1901 года - Императорское). Граф Шереметев не только принял самое деятельное участие в съезде, но и после отдал много сил созданию Устава Соединенного Российского пожарного общества, текст которого был окончательно составлен к марту 1893 года.. По заслугам граф А. Д. Шереметев был избран и первым председателем Главного Совета Российского Пожарного общества.
Впоследствии 17 мая 1893 года в его имении Ульянка в присутствии представителя Министерства внутренних дел России состоялось торжественное церемония освящения знамени РПО.
В книге нашего современника историка пожарной охраны и педагога Николая Николаевича Шаблова «Пылающая Русь.. Страницы из истории пожарного дела государства Российского» (СпБ, 1996 г.) приводятся воспоминания племянника графа Шереметева - Николая Сергеевича:
«В 17 верстах от Хмелиты было Высокое, имение дяди Саши Шереметева. Дядя Саша, у которого были великолепные имения по всей России, включая Останкино под Москвой, отчего-то любил Высокое больше всего. Он там построил великолепный госпиталь на 36 кроватей и пожарную станцию с каланчой. Это, конечно, был его главный интерес. Недаром он назывался «брандмайорский граф». Он даже устроил с Государем так, что если он был на каком-нибудь приеме или бале в Зимнем дворце, а где-нибудь в Петербурге был пожар, его сейчас же уведомляли. Он тогда бросал все, переодевался в пожарный костюм и в коляске или автомобиле несся на пожар. Когда он приезжал в Хмелиту (Хмелита - имение в Вяземском уезде Смоленской губернии), у него всегда в коляске была каска, мундир и какие-то багры и секиры. Мой отец его дразнил: «Ты, Саша, пожарную лестницу и машину дома забыл».
Далеко не все было гладко в жизни «брандмейстерского графа». Многие его прогрессивные начиная в области пожарной охраны просто тонули в чиновничьем болоте.
В 1894 году Александр Дмитриевич сложил с себя председательские полномочия, передав их своему первому помощнику, князю А. Д. Львову. При этом Шереметев не забросил совсем пожарное дело, и отдавал много внимания пожарным командам в своих имениях. Надо при этом сказать, что команда графа А.Д. Шереметева называлась «Пожарная дружина им. Петра Великого, состоящая по Высочайшим покровительством ее императорского Величества Государыни императрицы Марии Федоровны» и защищала значительную часть территории в окрестностях Санкт-Петербурга. А сам граф был в дружине старшиной.
В эти годы Александр Дмитриевич много работает над общими проблемами борьбы с пожарами. В 1895 году появляется его известный «Проект пожарной реформы в России».
Реформа в его представлении не встретила поддержки и Александр Дмитриевич начал постепенно отходить от общественных пожарных дел, оставив за собой только участие в работе своих пожарных команд.
В 1904 году вышла в свет книга «Пожарная техника. Руководство для пожарных команд, обществ и дружин», составителем которой был граф Шереметев. По-существу, это один из первых учебников для пожарных.
Оставив за собой «одну, но пламенную страсть» к пожарному делу Александр Дмитриевич сосредоточился на музыке. Вот, что пишет о нем Е.Л. Харлова, научный сотрудник Российского национального музея музыки:
«Бескорыстное служение русской культуре, просвещению было свойственно многим представителям рода Шереметевых. Александр Дмитриевич продолжил давнюю семейную традицию. Благодаря его деятельности в XIX веке получила широкое развитие практика проведения так называемых народных или общедоступных симфонических концертов. Концерты предназначались для малоимущего населения, знакомили с лучшими образцами мировой музыки и пользовались огромной популярностью…
Каждый такой концерт, помимо просветительской, имел и благотворительную цель, так как давался в пользу больных, учащихся начальных школ, богаделен и проч. Общедоступные концерты графа А.Д. Шереметева проводились регулярно, вплоть до 1917 года. Они дали импульс к созданию таких творческих организаций, как «Концерты Зилоти», «Исторические концерты Василенко», «Концерты Сергея Кусевицкого».
Последние годы жизни граф Александр Дмитриевич Шереметев, жертвовавший огромные суммы на благо России, провел в приюте для бедствующих русских эмигрантов в деревушке Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем. Он скончался и похоронен там же, на знаменитом ныне «русском кладбище». Большая часть архива графа А.Д. Шереметева пострадала после 1917 года, но остались многочисленные программы и афиши его знаменитых концертов, которые хранятся в фондах Музея музыки.»
Граф Александр Дмитриевич Шереметев навсегда вошел и в историю российской пожарной охраны. Один из основателей Всероссийского добровольного пожарного общества, он внес неоценимый вклад не только в становление добровольческого движения, но и в решение проблем противопожарной защиты в целом.
